Статьи
Буратино сменил имидж
Книги для детей: что важнее, текст или иллюстрация? Попробуем разобраться.
Оливия рисует цирк
— Какая прелесть! — восклицают взрослые, беря в руки книги Яна Фалконера «Оливия» и «Оливия покоряет цирк». Прелесть не столько в занимательности сюжета, разложенного всего по нескольку строк на страницу, сколько в калейдоскопе картинок из жизни очаровательной свинки.
Это напоминает комиксы, но с разницей в качестве исполнения, в ориентированности на детскую психологию: обучай, развлекая. Дети глаз не могут оторвать от сокровища, порой (ну что с этим поделаешь!) беря фломастеры и подрисовывая все, что им в голову взбредет. И правильно делают — Оливия точно так же поступила бы на их месте.
Сколько людей, столько и мнений. Сколько детей, столько и характеров. Но в одном дети одинаковы: сначала они смотрят картинки, а потом читают, что о них написано. Если, конечно, уже умеют читать. Но и сами уроки чтения потерпят фиаско без подкрепления наглядным материалом. Многие карапузы учатся читать по кубикам — рядом с буквой «А» там всегда нарисован арбуз.
Воспринимать визуальную информацию дети научаются раньше, чем текстовую. Первая — это удовольствие, развлечение, вторая — труд, а для многих еще и адский труд. Поэтому в детской книжке художник идет впереди автора, размахивая флагом и зажав в кулаке карамельку. Он — бог и царь, гуру и поводырь, от него только и зависит, какой образ литературного героя сложится у ребенка на всю оставшуюся жизнь.
Незнайка научился обижаться
Образ Буратино, героя сказок Алексея Толстого, таков и никаким другим быть не может по определению: кудрявые стружки на лбу, полосатый колпачок, шортики. Жизненный опыт малыша равен нулю, для него сложна задача самому придумать, представить, нафантазировать визуальный портрет героя. Ребенок увидел картинку, он верит, что ни второго, ни третьего не дано. Сила печатного слова тоже велика, но для более старшего возраста.
А ведь изначально деревянный проказник был в шароварчиках и белом головном уборе, надвинутом на лоб. В тексте все конкретно: «За горизонтом мелькнул белый колпачок Буратино». Таким его и изобразил еще до войны художник Аминадав Каневский. А полосатый колпак, как и шорты, как и стружки на лбу, придумал художник Леонид Владимирский в 1953 году.
Такой Буратино и вышел в люди. Образ использовался и в фильме «Золотой ключик» Александра Птушко, и в одноименном мультфильме, и в последующей игровой версии «Приключений Буратино» Леонида Нечаева. Эта история — один из примеров, когда художник диктует образ чуть ли не на равных правах со сказочником. Надо ли говорить, что и дети, вот уже более полвека рисуя своего любимого героя, так или иначе копируют работу Владимирского.
И так всю дорогу. Великолепный художник Генрих Вальк, тогда штатный сотрудник журнала «Крокодил», приступил к работе над иллюстрациями книг Николая Носова уже на этапе третьей сказки о Незнайке, когда неcносный коротышка отправился на Луну. Вальк продолжил работу Алексея Лаптева, автора рисунков к первым двум книгам.
Предшественник точно следовал букве текста — большая шляпа, зеленый галстук, желтые штанишки, непослушные вихры. Его Незнайка получался озорным, но иные качества характера мало угадывались. Генрих Вальк поработал над образом более тщательно — герой смеялся и плакал, удивлялся и обижался. Когда наши мультипликаторы наконец-то решили снять многосерийный мультик, то постарались сохранить тему Валька и в других персонажах — всяких там Скуппефильдах, Жадингах, Спрутсах и прочих лунных олигархах. Мультсериал это не спасло — сохранив верность иллюстрациям, режиссеры изменили сюжет, увлеклись отсебятиной.
Но это уже тема для другого разговора. Что же касается Генриха Валька, то он так и остался лучшим иллюстратором книг Николая Носова, в том числе его рассказов и повестей. Работы Валька стали залогом успеха и других авторов: Юза Алешковского («Кыш, Двапортфеля и целая неделя» и «Кыш и я в Крыму»), Анатолия Мошковского (фантастическая сказка «Пятеро в звездолете»).
Стоило детям увидеть на обложке характерные рисунки этого художника, чтобы возникло непременное желание эту книгу прочитать. Точно так же дети реагировали и на книги, иллюстрированные Евгением Мигуновым. Он оформлял рассказы Николая Носова, фантастические сказки Кира Булычева (первое издание «Девочки с Земли»), повести чудесного автора Владимира Разумневича («Пароль «Стрекоза», «Про нашу Наташу», «Истории про Власа — лентяя и лоботряса»).
Великолепный мультипликатор Владимир Сутеев («Мешок яблок», «Кто сказал мяу?» «Палочка-выручалочка», «Стрела улетает в сказку») сначала был просто иллюстратором книг Корнея Чуковского и Самуила Маршака. Это потом, уже будучи режиссером и сценаристом, он создал чудные мультики на все времена. Книги с картинками Сутеева, переиздаваясь каждый год, обречены на постоянный успех у многих поколений детишек.
Чебурашка не захотел быть марсианином
Если образы Валька и Сутеева шагнули из литературы в анимацию, то все может быть и наоборот. Винни-Пух в первой книге, изданной в СССР, был просто плюшевым медвежонком, копией всем знакомой игрушки. Пузатый толстячок появился в мультиках Федора Хитрука, и этот образ нашел отражение в более поздних переизданиях.
Неведомый науке зверек Чебурашка в сказке Эдуарда Успенского похож на большеухого хвостатого медвежонка. Таким его и изобразил художник Виктор Боковня. А в рисованном фильме Романа Качанова у Чебурашки пропал хвост, задние лапки стали совсем короткими, а уши выросли еще больше. И детям, посмотревшим мультик, книжный Чебурашка стал казаться просто марсианином.
Экранный персонаж в итоге перекочевал на книжные страницы да так и остался там. Подобная история вышла и с дядей Федором. Сам Успенский не раз признавался, что мультик «Каникулы в Простоквашино» полностью совпал с его ощущениями, превзошел все его ожидания.
Но здесь уже возникает трио: к тандему писатель-художник присоединяется артист, своим талантом усиливая воздействие искусства. Чебурашка, Кот Матроскин, Винни-Пух не могут разговаривать иначе, чем голосом Клары Румяновой, Олега Табакова, Евгения Леонова.
С возрастом психология восприятия меняется. У человека, выросшего на книгах, фантазия развита, образное мышление сформировано. Его может раздражать, что книжные развалы изобилуют глянцем с лицами киношных героев на обложках. Как бы гениально ни играл Евгений Миронов князя Мышкина, но был еще и Иннокентий Смоктуновский.
И был еще тот, первый, сложившийся в сознании сам по себе — твой, личный, неприкосновенный герой. Ты оставался с ним наедине, и только тебе Федор Михалыч поверял сокровенное. Но то у взрослых. Дети — это другая планета.
17 августа 2007
Дина Ильина, Яна Колесинская
«Вечерний Челябинск»
http://vecherka.su/katalogizdaniy?id=13277
